Узок путь по лезвию дождя
Я тихо брел по листве
Своей памяти и слез
Я верно шел к тебе,
Не веря в видения грез...
Я жил сильным щенком,
Просто меня слишком часто били,
Я был сам себе врагом,
Чтобы другие во мне врага видеть не забыли..
И не пригладит никто шерстку,
Вздыбвшуюся от горечи и боли,
Не почувствую твою руку,
Я ведь этом миру давно чужой...
Но судьба не давала свободы,
Либо бей, либо умри,
Подперев душой небесные своды,
И я научился волков душить,
Не знаю ни жалости, ни злости.
Я брел, как пьяный, по линии жизни,
Мне не нужен был ее путь,
И тихо в вечерней молил тиши:
Лишь бы у тебя на руках навсегда глаза сомкнуть...
Я своим тихой мечте,
Верить так и не научился,
Пойми, не знал я ради чего,
Можно за жизнь бороться.
Милая, клыки мои тебе не остры,
Не бойся оскалившейся звериной морды,
Я просто тебя, хозяйка, нашел,
И бояться тоски больше не буду.
Не сторонись моей дикой боли,
Согрей ее в свою ладонях,
Ведь я так долго шел,
Чтобы хоть раз спокойно морду положить на колени,
НЕ жмурясь, ждя очередной удар
Своей памяти и слез
Я верно шел к тебе,
Не веря в видения грез...
Я жил сильным щенком,
Просто меня слишком часто били,
Я был сам себе врагом,
Чтобы другие во мне врага видеть не забыли..
И не пригладит никто шерстку,
Вздыбвшуюся от горечи и боли,
Не почувствую твою руку,
Я ведь этом миру давно чужой...
Но судьба не давала свободы,
Либо бей, либо умри,
Подперев душой небесные своды,
И я научился волков душить,
Не знаю ни жалости, ни злости.
Я брел, как пьяный, по линии жизни,
Мне не нужен был ее путь,
И тихо в вечерней молил тиши:
Лишь бы у тебя на руках навсегда глаза сомкнуть...
Я своим тихой мечте,
Верить так и не научился,
Пойми, не знал я ради чего,
Можно за жизнь бороться.
Милая, клыки мои тебе не остры,
Не бойся оскалившейся звериной морды,
Я просто тебя, хозяйка, нашел,
И бояться тоски больше не буду.
Не сторонись моей дикой боли,
Согрей ее в свою ладонях,
Ведь я так долго шел,
Чтобы хоть раз спокойно морду положить на колени,
НЕ жмурясь, ждя очередной удар